Необыкновенная история у песни «Фантом».
Большинство знают её как песню группы Чиж и Со — Сергея Чигракова. Появилась она у Чигракова в альбоме «Эрогенная зона», в 1996 году. Но на самом деле песня намного старше.
Возможно, она возникла непосредственно во время Вьетнамской войны в среде советских военных специалистов, оказывающих помощь Вьетнаму. Люди приезжали назад в Союз, были застолья, они делились впечатлениями с приглашенными друзьями, пели песни той войны. Так песня вышла «в народ»
Но это не подтвержденные факты. А фактом остается то, что в 1989 году эта песня вошла в репертуар Егора Летова и его проекта «Коммунизм» в альбоме «Лет Ит Би». Чуть позже, но еще до Чижа, в 1993 году эта песня вошла в репертуар поп-группы «Вишневый сад». Тексты всех трех песен немного разнятся.
Существуют несколько вариантов песни, в том числе и малоизвестный «ближневосточный», в котором действие происходит, очевидно, во время вымышленного конфликта с участием Израиля и Ирака («Далеко внизу лежит Багдад»). Упоминание истребителя-бомбардировщика «Кфир» говорит о том, что этот текст мог появиться не ранее конца 1970-х годов.
Песня (видимо, в варианте Е. Летова) упоминается в начале романа В. Пелевина Омон Ра (1991 г.):
«…просто в самом начале лета я услышал от кого-то идиотскую песню, в которой были слова: «Мой «Фантом», как пуля быстрый, в небе голубом и чистом, с ревом набирает высоту». Надо сказать, что ее идиотизм, который я достаточно ясно осознавал, не мешал мне трогаться ею до глубины души. Какие еще я помню слова? «Вижу в небе дымную черту… Где-то вдалеке родной Техас». И еще были отец, и мать, и какая-то Мэри, очень реальная из-за того, что в тексте упоминалась ее фамилия.»
3
0
Вы не можете голосовать за посты.2611 просмотров
nabiraem.ru
«Фантом» – песня группы «Чиж и Ко» из альбома «Эрогенная Зона». Также входит в концертный сборник «Новый Иерусалим». Автор текста и музыки неизвестен. Произведение является одним из наиболее известных в репертуаре команды Сергея Чигракова.
Песня «Фантом» написана не позднее 1970 года. Её сюжет основан на слухах об участии советской армии во Вьетнамской войне (1957–1975). Известно, что с 1965 года СССР оказывал военно-техническую помощь вьетнамской армии, противостоявшей американской агрессии, однако согласно официальной версии непосредственно в боевых действиях СА участия не принимала.
Первая волна популярности песни прошла в 60-х годах ХХ столетия. Спустя много лет произведение получило вторую жизнь, благодаря рок-музыкантам. В 1989 году произведение исполнил Егор Летов, лидер группы «Гражданская Оборона», записавший её для альбома «Лет Ит Би» (1989) проекта «Коммунизм». В 1993 году песню исполнила группа «Вишневый сад» и, наконец, в 1996 году её включил в свой репертуар Сергей Чиграков, создав народный хит.
Я бегу по выжженной земле,
Гермошлем захлопнув на ходу.
Мой «Фантом» стрелою белой,
Hа распластанном крыле
С ревом набирает высоту.
Мой «Фантом» стрелою белой,
Hа распластанном крыле
С ревом набирает высоту.
Вижу голубеющую даль,
Hарyшать такую просто жаль.
Жаль, что ты ее не видишь,
Путь наш труден и далек,
Мой «Фантом» несется на Восток.
Делаю я левый поворот,
Я теперь палач, а не пилот.
Нагибаюсь над прицелом,
И ракеты мчатся к цели,
Впереди еще один заxод.
Вижу в небе белую черту,
Только приземлился, в тот же миг,
Из кустов раздался дикий крик.
Желтолицие вьетнамцы
Верещат в кyстаx, как зайцы,
Я упал на землю и затих.
Вновь иду по проклятой земле,
Гермошлема нет на голове.
Сзади дулом автоматов
В спинy тычут мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.
«Кто же тот пилот, что меня сбил?» –
Одного вьетнамца я спросил
Отвечал мне тот раскосый,
Что командовал допросом:
«Сбил тебя наш летчик Ли Си Цын».
Это вы, вьетнамцы, врете зря
В шлемофоне четко слышал я:
«Коля, жми, а я накрою!»
«Ваня, бей, а я прикрою!»
Русский ас Иван подбил меня.
Где-то там вдали родной Техас
Дома ждут меня отец и мать
Мой «Фантом» взорвался быстро
В небе голубом и чистом
Мне теперь вас больше не видать.
reproduktor.net
Внешние видеофайлы | |
---|---|
Фантом (неопр.). |
«Фантом» — советская песня на тему Вьетнамской войны. Автор неизвестен.
Основана на слухах об участии в войне советских лётчиков. СССР оказывал Северному Вьетнаму военно-техническую помощь с 1965 года, но по официальной версии непосредственно в военных действиях с советской стороны участвовали лишь расчёты зенитно-ракетных комплексов[1].
Наиболее полное изучение истории песни составил журналист и учёный-филолог Рустам Фахретдинов, известный своими научными работами по современному народному песенному творчеству[2][3] и сайту А-Pesni, посвящённому его сборникам. Фахретдинов указывает на очевидную принадлежность песни современному народному творчеству, так как ни один из исполнителей не заявил своего авторства стихов, но в то же время существует как минимум пять вариантов её исполнения [4]. По мнению филолога песня создана в каком-то варианте не позднее 1970-х годов и он считает, что первоначально использовался мотив песни «Гоп со смыком» созданной в 1920 годах. Песня наиболее известна в варианте исполнения «Чиж & Co» именно за счёт авторской переработки исходного мотива.
Первая популярность к песне пришла после начала войны во Вьетнаме.
Вторую жизнь песня получила благодаря советским рок-исполнителям: Песня появилась на альбоме «Лет Ит Би» проекта Егора Летова «Коммунизм» (1989), а затем записана на альбоме «Фантом» (1993) группы «Вишнёвый сад». Наконец, как уже упоминалось, самый известный вариант принадлежит группе «Чиж & Co», записавшей песню для альбома «Эрогенная зона» (1996).
В наиболее распространённом варианте, исполненном «Чиж & Co», текст песни повествует о лётчике ВВС США, пилоте истребителя-бомбардировщика F-4 «Фантом II». Как следует из текста, пилот во время Вьетнамской войны совершает боевой вылет с территории Таиланда против целей в Северном Вьетнаме — об этом говорят слова «…Путь мой труден и далёк, мой Фантом несётся на восток» и присутствие самолётов противника. После поражения «Фантома» ракетой, лётчик катапультируется и сразу после приземления попадает в плен. На допросе он спрашивает, кто его сбил, и получает от вьетнамца ответ: «Сбил тебя наш лётчик Ли Си Цин». На что американец парирует, что по радио слышал разговор между русскими лётчиками: «— Коля, жми, а я накрою! — Ваня, бей, а я прикрою!», из чего делает вывод «…русский ас Иван подбил меня». Имя Ли Си Цин (по созвучию с русской фамилией Лисицын) — не вьетнамское, а китайское, и обычно используется в анекдотах для обозначения собирательного образа советских пилотов во время Корейской войны (надо заметить, что во время японо-китайской войны советские лётчики-добровольцы именовали себя Ван Ю Шин [5]). Таким образом, факт реального участия ВВС СССР в Корейской войне смешивается с распространённым, но не имеющим фактического подтверждения слухом об участии советских пилотов в воздушных боях во Вьетнаме.
Существуют различные варианты и переделки песни. «Ближневосточный» (в котором действие происходит, очевидно, во время вымышленного конфликта с участием Израиля и Ирака)[Прим. 1] мог появиться не ранее конца 1970-х годов (упоминается истребитель-бомбардировщик «Кфир»). «Немецкий», описывающий от лица немецкого лётчика бой на Западном фронте Германии во время Первой мировой войны[Прим. 2] и стилизованный под правила русской дореволюционной орфографии, появился в 2015 году[6].
…просто в самом начале лета я услышал от кого-то идиотскую песню, в которой были слова: «Мой „Фантом“, как пуля быстрый, в небе голубом и чистом, с рёвом набирает высоту». Надо сказать, что её идиотизм, который я достаточно ясно осознавал, не мешал мне трогаться ею до глубины души. Какие ещё я помню слова? «Вижу в небе дымную черту… Где-то вдалеке родной Техас». И ещё были отец, и мать, и какая-то Мэри, очень реальная из-за того, что в тексте упоминалась её фамилия.
— Пелевин В. Омон Ра. М., Эксмо, 2007. С 15.
wikiredia.ru
Внешние видеофайлы | |
---|---|
Фантом (неопр.). |
«Фантом» — советская песня на тему Вьетнамской войны. Автор неизвестен.
Основана на слухах об участии в войне советских лётчиков. СССР оказывал Северному Вьетнаму военно-техническую помощь с 1965 года, но по официальной версии непосредственно в военных действиях с советской стороны участвовали лишь расчёты зенитно-ракетных комплексов[1].
Наиболее полное изучение истории песни составил журналист и учёный-филолог Рустам Фахретдинов, известный своими научными работами по современному народному песенному творчеству
Первая популярность к песне пришла после начала войны во Вьетнаме.
Вторую жизнь песня получила благодаря советским рок-исполнителям: Песня появилась на альбоме «Лет Ит Би» проекта Егора Летова «Коммунизм» (1989), а затем записана на альбоме «Фантом» (1993) группы «Вишнёвый сад». Наконец, как уже упоминалось, самый известный вариант принадлежит группе «Чиж & Co», записавшей
ru-wiki.ru
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
У этого термина существуют и другие значения, см. Фантом.Внешние видеофайлы | |
---|---|
[www.youtube.com/watch?v=GEXb6nP_peY Фантом]. |
«Фантом» — советская песня на тему Вьетнамской войны. Автор неизвестен.
Основана на слухах об участии в войне советских лётчиков. СССР оказывал Северному Вьетнаму военно-техническую помощь с 1965 года, но по официальной версии непосредственно в военных действиях с советской стороны участвовали лишь расчеты зенитно-ракетных комплексов[1].
Наиболее полное изучение истории песни составил журналист и ученый-филолог Рустам Фахретдинов известный своими научными работами по современную народному песенному фольклору[2][3] и сайту А-Pesni посвященному его сборникам. Фахретдинов указывает на очевидную принадлежность песни современному народному фольклору, т.к. ни один из исполнителей не заявил своего авторства стихов, но в тоже время существует как минимум пять вариантов ее исполнения.[4] По мнению филолога песня создана в каком-то варианте не позднее 1970 годов и ученый считает, что первоначально использовался мотив песни «Гоп со смыком» созданной в 1920 годах. Песня наиболее известна в варианте исполнения «Чиж & Co» именно за счет авторской переработки исходного народного мотива.
Первая популярность к песне пришла после начала войны во Вьетнаме.
Вторую жизнь песня получила благодаря советским рок-исполнителям: Песня появилась на альбоме «Лет Ит Би» проекта Егора Летова «Коммунизм» (1989), а затем записана на альбоме «Фантом» (1993) группы «Вишнёвый сад». Наконец, как уже упоминалось, самый известный вариант принадлежит группе «Чиж & Co», записавшей песню для альбома «Эрогенная зона» (1996).
В наиболее распространённом варианте, исполненном «Чиж & Co», текст песни повествует о лётчике ВВС США, пилоте истребителя-бомбардировщика F-4 «Фантом II». Как следует из текста, пилот во время Вьетнамской войны совершает боевой вылет с территории Таиланда против целей в Северном Вьетнаме — об этом говорят слова «…Путь мой труден и далёк, мой Фантом несётся на восток» и присутствие самолётов противника. После поражения одного из двигателей «Фантома» ракетой, лётчик катапультируется и сразу после приземления попадает в плен. На допросе он спрашивает, кто его сбил, и получает от вьетнамца ответ: «Сбил тебя наш лётчик Ли Си Цин». На что американец парирует, что по радио слышал разговор между русскими лётчиками: «— Коля, жми, а я накрою! — Ваня, бей, а я прикрою!», из чего делает вывод «…русский ас Иван подбил меня». Имя Ли Си Цин (по созвучию с русской фамилией Лисицын) — не вьетнамское, а китайское, и обычно используется в анекдотах для обозначения собирательного образа советских пилотов во время Корейской войны (надо заметить, что во время японо-китайской войны советские лётчики-добровольцы именовали себя Ван Ю Шин[5]). Таким образом, факт реального участия ВВС СССР в Корейской войне смешивается с распространённым, но не имеющим фактического подтверждения слухом об участии советских пилотов в воздушных боях во Вьетнаме.
Существуют различные варианты и переделки песни. «Ближневосточный» (в котором действие происходит, очевидно, во время вымышленного конфликта с участием Израиля и Ирака)[Прим. 1] мог появиться не ранее конца 1970-х годов (упоминается истребитель-бомбардировщик «Кфир»). «Немецкий», описывающий от лица немецкого лётчика бой на Западном фронте Германии во время Первой мировой войны[Прим. 2] и стилизованный под правила русской дореволюционной орфографии, появился в 2015 году[6].
…просто в самом начале лета я услышал от кого-то идиотскую песню, в которой были слова: «Мой „Фантом“, как пуля быстрый, в небе голубом и чистом, с ревом набирает высоту». Надо сказать, что её идиотизм, который я достаточно ясно осознавал, не мешал мне трогаться ею до глубины души. Какие еще я помню слова? «Вижу в небе дымную черту… Где-то вдалеке родной Техас». И еще были отец, и мать, и какая-то Мэри, очень реальная из-за того, что в тексте упоминалась её фамилия.— Пелевин В. Омон Ра. М., Эксмо, 2007. С 15.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
wiki-org.ru
«Фантом» — советская песня на тему Вьетнамской войны. Автор неизвестен.
Основана на слухах об участии в войне советских лётчиков. СССР оказывал Северному Вьетнаму военно-техническую помощь с 1965 года, но по официальной версии непосредственно в военных действиях с советской стороны участвовали лишь расчеты зенитно-ракетных комплексов[1].
Наиболее полное изучение истории песни составил журналист и ученый-филолог Рустам Фахретдинов, известный своими научными работами по современную народному песенному фольклору[2][3] и сайту А-Pesni посвященному его сборникам. Фахретдинов указывает на очевидную принадлежность песни современному народному фольклору, т.к. ни один из исполнителей не заявил своего авторства стихов, но в то же время существует как минимум пять вариантов ее исполнения.[4] По мнению филолога песня создана в каком-то варианте не позднее 1970-х годов и ученый считает, что первоначально использовался мотив песни «Гоп со смыком» созданной в 1920 годах. Песня наиболее известна в варианте исполнения «Чиж & Co» именно за счет авторской переработки исходного народного мотива.
Первая популярность к песне пришла после начала войны во Вьетнаме.
Вторую жизнь песня получила благодаря советским рок-исполнителям: Песня появилась на альбоме «Лет Ит Би» проекта Егора Летова «Коммунизм» (1989), а затем записана на альбоме «Фантом» (1993) группы «Вишнёвый сад». Наконец, как уже упоминалось, самый известный вариант принадлежит группе «Чиж & Co», записавшей песню для альбома «Эрогенная зона» (1996).
В наиболее распространённом варианте, исполненном «Чиж & Co», текст песни повествует о лётчике ВВС США, пилоте истребителя-бомбардировщика F-4 «Фантом II». Как следует из текста, пилот во время Вьетнамской войны совершает боевой вылет с территории Таиланда против целей в Северном Вьетнаме — об этом говорят слова «…Путь мой труден и далёк, мой Фантом несётся на восток» и присутствие самолётов противника. После поражения одного из двигателей «Фантома» ракетой, лётчик катапультируется и сразу после приземления попадает в плен. На допросе он спрашивает, кто его сбил, и получает от вьетнамца ответ: «Сбил тебя наш лётчик Ли Си Цин». На что американец парирует, что по радио слышал разговор между русскими лётчиками: «— Коля, жми, а я накрою! — Ваня, бей, а я прикрою!», из чего делает вывод «…русский ас Иван подбил меня». Имя Ли Си Цин (по созвучию с русской фамилией Лисицын) — не вьетнамское, а китайское, и обычно используется в анекдотах для обозначения собирательного образа советских пилотов во время Корейской войны (надо заметить, что во время японо-китайской войны советские лётчики-добровольцы именовали себя Ван Ю Шин[5]). Таким образом, факт реального участия ВВС СССР в Корейской войне смешивается с распространённым, но не имеющим фактического подтверждения слухом об участии советских пилотов в воздушных боях во Вьетнаме.
Существуют различные варианты и переделки песни. «Ближневосточный» (в котором действие происходит, очевидно, во время вымышленного конфликта с участием Израиля и Ирака)[Прим. 1] мог появиться не ранее конца 1970-х годов (упоминается истребитель-бомбардировщик «Кфир»). «Немецкий», описывающий от лица немецкого лётчика бой на Западном фронте Германии во время Первой мировой войны[Прим. 2] и стилизованный под правила русской дореволюционной орфографии, появился в 2015 году[6].
…просто в самом начале лета я услышал от кого-то идиотскую песню, в которой были слова: «Мой „Фантом“, как пуля быстрый, в небе голубом и чистом, с ревом набирает высоту». Надо сказать, что её идиотизм, который я достаточно ясно осознавал, не мешал мне трогаться ею до глубины души. Какие еще я помню слова? «Вижу в небе дымную черту… Где-то вдалеке родной Техас». И еще были отец, и мать, и какая-то Мэри, очень реальная из-за того, что в тексте упоминалась её фамилия.
— Пелевин В. Омон Ра. М., Эксмо, 2007. С 15.
Песня уже была в начале 70х.Загорск.Скобянка.Привезли из Вьетнама.
wiki.sc
Тем, кто родился в первой половине шестидесятых, не нужно объяснять, что такое «Фантом». Они собирали в школе посылки с игрушками, тетрадями и карандашами для вьетнамских детей. Они регулярно видели на экранах телевизоров, еще черно-белых, хищные силуэты длинноносых самолетов с белыми звёздами на фюзеляжах и крыльях, сбрасывающих бомбы вниз, в джунгли, откуда ответно прошивали небо трассирующие пунктиры огня зениток. Иногда дикторы сообщали, сколько американских самолетов было сбито силами ПВО Северного Вьетнама за минувшие сутки.
Во дворах и в подворотнях пацаны пели под гитару, главным образом о несчастной любви со страдательными интонациями в голосе. Но была одна песня, непохожая на все прочие. Она пелась от имени летчика, причем не нашего, а американского, что делало ее особенно привлекательной на фоне военно-патриотического пафоса, характерного для транслируемых тогда праздничных концертов. Она была про «Фантом». Песня исполнялась в ускоренном, рок-н-ролльном темпе, в миноре, что придавало ей какое-то «вражеское» звучание. Особым шиком был по-заграничному противный голос. Иностранных, а тем более американских исполнителей, тогдашняя молодежь слушала мало, каждая пластинка привезенная «оттуда» становилась в городе событием. Учителя внушали, что рок-музыка ужасна, и главная ее отличительная черта – постоянный истошный крик.
Английскому языку в школе учили, и из словарей подрастающее поколение узнавало, что такое фантом. Это – призрак. Для военного самолета название подходящее, жаль, что у нас нет такой традиции, давать имена перехватчикам и бомбардировщикам.
В общем, песня была популярной, и за недостатком оригиналов успешно заменяла западную рок-музыку. А уж покричать молодежь любила всегда. Тема была не нова. Предыдущее поколение, росшее в пятидесятые, пело про «шестнадцать тонн, опасный груз», которые пилот «летающей крепости» все же брался нести, хоть и боялся «бомбить корейский городок». Исполнялся этот поэтический шедевр неведомого автора на мотив песни Мерла Тревиса с тем же названием.
Еще была «Песня американских летчиков» Александра Городницкого, но доступна она была еще в меньшей степени, чем записи западных исполнителей или Владимира Высоцкого.
Второе рождение старая дворовая песня получила благодаря рок-группе «Чиж и компания», напомнившей о том, что такое «Фантом». Текст остался почти без изменений, если, конечно, не учитывать бесчисленное количество его вариантов, возникавших в конце шестидесятых – начале семидесятых почти при каждом исполнении. Пилот то бежал по выжженной земле, то просто шел по взлетной полосе. Голоса русских военных советников раздавались порой в гермошлеме, а иногда и в шлемофоне. Но это было неважно. «Чижевский» вариант можно считать оптимизированным, а его аранжировка прекрасно передает атмосферу времени, в котором создавалась песня.
Есть, правда, в тексте и неточность, заставляющая усомниться в версии, согласно которой песню сочинил советский летчик, воевавший во Вьетнаме за коммунистов. По всей видимости, неведомый автор слабо представлял себе, что такое «Фантом» Ф-4, и каковы его основные технические характеристики. В тексте ничего не говорится о судьбе второго члена экипажа. Кроме пилота в кабине должен был находиться офицер-оператор вооружений. Если он погиб, то почему об этом ничего не сказано? А если выжил, то почему в плен берут только пилота? Настоящий летчик обязательно упомянул бы о своем товарище, пусть и воображаемом, в тексте песни, «Фантом» – машина двухместная.
А все остальное вроде бы достаточно правдоподобно.
fb.ru